Здесь должна быть я - Катерина Кюне

по посадке мухи на поводок мне пришлось от индивидуальных захоронений перейти к братским могилам. Мое бюро ритуальных услуг переживало расцвет, а вот общество одомашнивания насекомых терпело все новые и новые неудачи. В конце концов я решила, что мне не хватает материалов. Вот если бы я могла каким-то образом усыпить насекомое и оно на время перестало бы дрыгаться… Тогда бы я не то что ошейник с поводком, я бы полную упряжь нацепила, еще и колокольчик на шею повесила! Но где взять мушиное снотворное я не знала и воскрешать мертвых мух тоже не умела, хотя они, лежа на спинах, так добросовестно и покорно вытягивали кверху свои лапки. А я то уж было размечталась! Мысленно впрягала мух в летучие кареты, в которых могли бы кататься муравьи, измеряла мушиную грузоподъемность. После такого эпического размаха вернуться к обыденным экспериментам с банками и кормежкой было уже немыслимо. Так что когда мне надоело справлять похороны, я аккуратно вернула лупу и пинцет обратно в папин шкафчик, стараясь воссоздать их прежние позы, а три выделенных мне банки спровадила на чердак. А потом папа собрался чинить забор, отделяющий нас от настоящего кладбища, и сказал, что мое, мушиное, придется снести, потому что оно будет ему мешать. Забор он, правда, починил только спустя год. Но кладбище снес и героические подопытные мухи, которые предпочли умереть, но не сидеть на поводках, остались без посмертных памятников и вскоре были забыты.

Здесь должна быть курица

В тот день у бабушки Розы был День рождения и она позвала нас в гости. Пока бабушка Роза на кухне выкладывала в вазочки туршу и голубцы и обсуждала с папой проблемы строительства, я разговорилась с маминой младшей сестрой — тетей Аней. Вообще-то тетя Аня была настоящей сестрой моей мамы только наполовину. Ее отцом был не Овсянников, а какой-то неизвестный мне человек со странной фамилией Гиль. Так что тетя Аня не была похожа на мою маму ни внешностью, ни характером. Бабушка говорила, что она похожа на этого Гиля. А моя мама пошла в Овсянникова, это было известно, хотя бабушка не признала бы этого даже под пытками. Гиль был одним из мужей бабушки. Бабушка Роза вообще любила менять мужей и побывала замужем четыре раза. Мама, почему-то, всегда говорила об этом с осуждением, но я не понимала, что в этом плохого. Зато у тети Ани такая интересная фамилия. И потом я не могла себе представить как Овсянников и бабушка Роза жили бы вместе. Овсянников как-то не вписывался в бабушкину квартиру, да и места там для него было маловато: мне кажется, он, долговязый, цеплялся бы головой за люстру, и его костюмы и рубашки не вместились бы в бабушкин переполненный шкаф. А жить в Минусинск бабушка вряд ли бы поехала, ведь там холодно и не растет инжира и белых персиков, которые она с такой любовью выращивала у себя на даче. Только спустя время я узнала, что когда мама была в десятом классе, бабушка Роза и Овсянников уехали из Сочи в Магаданскую область «начинать новую жизнь».

Мы сидели с тетей Аней в комнате на диване и она спросила, страшно ли мне ночью ходить в огород? Я сказала, что не особо. Тем более, если пустить вперед Дэ. Дэ очень лютый охранник, папа специально выбирал щенка с черным нёбом.

— А на кладбище огоньки не светятся? — поинтересовалась Аня. Видно было, что она не просто так спрашивает, что ей на самом деле эта тема почему-то очень любопытна. Тема старого кладбища, которое начиналось прямо за нашим огородом. Наверное потому, что ей эта тема казалась такой же мистической, как книжки про вампиров.

— Какие огоньки? — удивилась я.

— Ну как же? Говорят, что покойники выделяют особое вещество, фосфор, вроде бы, и от этого по ночам на кладбищах светятся могилы, — объяснила Аня. Я слышала об этом впервые.

— А призраков ты через забор не видела? Или может они плачут или стонут по ночам? — продолжала она.

— На запугивай ребенка, — это в комнату вошла бабушка Роза, — на том кладбище уже лет пятнадцать никого не хоронят. Ничего там не может светиться и стонать. Там одни бомжи и наркоманы. Бомжи летом спать туда ходят.

— И как им ночью там не страшно? — удивилась тетя Аня, — я вечером мимо боюсь пройти.

— Да чего там страшно-то?! На свежем воздухе, на широкой лавке, кругом фиалки, рядом еще ангел какой-нибудь стоит…

Я была немного ошарашена всей этой новой информацией. Я, конечно, знала, что мы живем рядом с кладбищем. Но я воспринимала его как большой парк: много деревьев, цветы, лавочки, длинные аллеи. О привидениях я никогда не думала, а кто такие бомжи и наркоманы, вообще представляла себе смутно. Знала только, что это такие грязные, оборванные, опасные люди.

С того дня я стала бояться вечером ходить в огород. Крики ворон, собравшихся на ночевку и кружащих над кладбищенской церковью, стали казаться зловещими и предрекающими опасность. Каждый раз пробираясь к домику туалета, стоящему в самом дальнем углу огорода, так что от кладбища его отделял только низкий, покосившийся деревянный забор, я пристально вглядывалась в темноту. Иногда мне казалось, что я и правда вижу между деревьев какие-то голубоватые огни.

— Дэ, Дэ, ко мне! — истерично орала я и со всех ног бежала к дому, чувствуя, как за мной по пятам гонится толпа полупрозрачных привидений, в полете похожих на хвостатые голубые кометы. Дэ нагоняла меня у порога и смотрела с недоумением.

Иногда мне бывало так страшно, что я не могла заставить себя дойти до деревянного домика. Тогда мне приходилось прятаться в ближайших кустах смородины и потом присыпать мокрое пятно на земле, чтобы утром никто ничего не заподозрил. Перед и после постыдного мига в кустах, я демонстративно громко, чтобы было слышно в доме, звякала калиткой на огород.

А однажды днем папа поручил мне смотреть за курами. Куры клевали траву, рыли червей и больше ничего не делали, сторожить их было невыносимо скучно. Так что я читала книжку и играла с муравьями, а на кур почти не смотрела. Когда вечером папа загонял куриное стадо в их загородку возле сарая, обнаружилось, что одна курица пропала. Причем не обычная рядовая курица, а какая-то важная пеструшка редкой яйценосной породы. Папа исследовал забор рядом с пастбищем и нашел в нем небольшую дырку. Тут же им были восстановлены обстоятельства происшествия: пока я, вместо того чтобы следить за курами, как он мне наказал, занималась